«...Этот повелитель поэтов, реальный бог», — такими словами экзальтированно охарактеризовал Шарля Бодлера фаворит мирового поэтического авангарда А. Рембо. Тяжело, отыскать поэта, который бы настолько не мало сделал для конструктивного обновления поэтического сознания, как Шарль Бодлер. Он, по словам П. Валери, «вернул... поэзии ее суть». Его именуют поздним романтиком и предшественником символизма, одним из первых поэтов-урбанистов, приверженцем имморализма и декаданса. Шарль Бодлер синтезировал заслуги Эдгара По и парнасцев, обогатил поэзию, невзирая на то что его оригинальность стала предпосылкой острого конфликта с французским обществом, с конкретным окружением. Главное произведение Бодлера — сборник стихотворений «Цветы зла», над которым он работал в протяжении практически всей жизни. Книжка появилась на свет в 1857 году, когда с демократией в стране было покончено, господство большой буржуазии было закреплено в диктатуре Луи Бонапарта, а потом в империи Наполеона III. В такие времена книжка постоянно должна была вызвать отпор всех мракобесов страны, в том числе и правительства. Так и случилось. Министерство внутренних дел возбудило уголовный процесс против создателя и издателя. Был издан приказ арестовать остатки тиража, но книжка уже разошлась, а звучный процесс содействовал еще большей популяризации книжки и ее создателя. Мятежный дух сборника сходу ощутили читатели. Сборник «Цветы зла» создавался поэтом в протяжении всей его жизни и вобрал в себя самое наилучшее из его поэтического наследства. «Цветы зла» — целостное произведение, в каком части и отдельные стихотворения органически связаны. Книжка имеет посвящение, вступление и состоит из 6 циклов: «Сплин и идеал», «Парижские картины», «Вино», «Цветы зла», «Бунт» и «Смерть». Все циклы объединены по проблемно-тематическому принципу. Бодлер и его пессимистическая поэзия были порождением эры, когда бедность и подавленность одних, испорченность и развращенность других классов добиваются собственного апогея, а меж тем над этою бездною «зла», из которой несутся одуряющие запахи его страшных «цветов», не светит уже маяк надежды. Неудавшаяся революция 1848 года и последовавший за нею муниципальный переворот 2 декабря погасили этот светоч и водворили над Францией и над всей Европой удушливый мрак тоски и отчаяния. Бодлер был выразителем духа собственного времени. Горестный взгляд поэта лицезреет эталон уже в каком-то неопределенном туманном отдалении, на высоте, практически не доступной человеку... Отсюда те безрадостные картины, которые Бодлер дает нам в собственных «Цветах зла». Осуждение аккомпанирует каждый шаг поэта, он бедствует и мучается от преследований кредиторов. Невзирая на такие ужасные условия существования, Бодлер продолжает работать над «Цветами зла», делает маленькие стихотворения в прозе, переводит произведения Эдгара По, пишет художественное исследование о воздействии наркотиков на воображение — «Искусственный рай», также бессчетные критичные эссе. Главной предпосылкой осуждения книжки было, непременно, ее название, дававшее повод мыслить, что создатель соболезнует изображаемому в ней злу, от всей души считает «цветами» (хотя цветочки бывают различные) все нарисованные в ней страхи. Но это не так. 1-ый российский переводчик «Цветов зла», поэт-революционер Якубович-Мельшин признавался: «Суровой печалью веяло на молодую душу от осужденных за безнравственность стихов; твердый, местами дерзкий откровенный реализм будил в ней, каким-то чудом искусства, только незапятнанные, великодушные чувства — боль, кошмар, негодование...» В собственном переживании трагизма бытия, в устремленности к Эталону, в остром ощущении разлада меж эталоном и реальностью Бодлер продолжает романтические традиции французской и мировой поэзии. Но романтичный конфликт мечты и реальности приобретает у него внутренний нрав, переживается как таинственная и мучительная раздвоенность самой личности, для выражения которой нужен новый поэтический язык. Бодлеровское колебание меж хорошем и злом приводит в его поэтике к взаимопроникновению возвышенного и низкого, безупречного и вещественного, к соединению несоединимого в границах 1-го вида. Стихотворения «Падаль», «Пляска смерти» звучат как вызов обществу и его морали. Они на то и рассчитаны, чтоб раздражать и отталкивать читателя. Окружающая реальность, весь мир на страничках «Цветов зла» — это мир растления, тления, упадка, стоящий в «Преддверии ада». Конкретно таким было первоначальное заглавие книжки. Рисуя разврат и пороки буржуазии, грязь и бедность рабочих классов, он не находит у собственной лиры ни 1-го утешительного звука, ни 1-го светлого тона. В огромных городках зло и страдание жизни более концентрируются, и вот Бодлер является по преимуществу певцом огромных городов, Парижа в особенности. Он дает маленькое, но так колоритное и сильное изображение Парижа, равного которому французская литература не знает. Но он не остается только прохладным и бесстрастным изобразителем бедности, порока и разврата современного общества. Сострадание его всегда на стороне злосчастных, униженных и обездоленных — это очень ясно ощущается по той любви и нежности, с которыми он отрисовывают их. Бодлер с кровожадной проницательностью предвидел почти все из того, очевидцами чему стали мы. Стоит прислушаться к его жестоким и язвительным пророчествам. Во всех стихах сборника создатель противопоставляет добро и зло. Добро для Бодлера — это совершенно не христианская любовь (к Богу либо другим людям), это всепоглощающая жажда единения с нескончаемым и нескончаемым светом — жажда, которая не может быть утолена только телесными методами, которые имеют безнравственную природу. Бодлер рассматривает человека как совокупа противоречий, как борьбу различных начал — телесного и духовного, высочайшего и будничного, животного и людского. Потому в лирическом герое сборника совместно со «звериной» сутью живет «прекрасная душа», устремленная к Богу. В стихотворении «Гимн красоте» утверждается идея, что добро и зло в схожей степени могут служить источником красивого. Поэту непонятно происхождение красы: может, она сошла с небес, а может, поднялась из морских глубин. Но конкретно краса делает мир другим. Чувство «ужасов жизни» толкало поэта на поиски новейшей, еще неизвестной красы, которая вырастала на почве растления и отчаяния, в мире, где торжествует зло. Катастрофа Бодлера в том, что он последний романтик, в душе которого мечта о сильной и победительной красе сильна так же, как неприязнь ко всему, что ее разрушает. В стихотворении «Гимн красоте» поэт писал: Ты рождена от звезд либо пришла из ада? О краса, ответь: ты бес иль божество? Ты к злу либо добру влечешь только силой взора, Ты, как вино, пьянишь, но ты сильней его. И что мне, рождена ты светом либо тьмою, Когда с одной тобой, о нескончаемый мой кумир, — О ритм, о цвет, о звук! — когда с одной тобою Не так грустна жизнь, не так ужасен мир. Не случаем в вступлении к «Цветам зла» создатель определил основной пункт собственной эстетической программки как «извлечение красы из зла». Идеализация красы, поиск неизвестной нескончаемой сферы духа сделали Бодлера основателем символизма — течения модернизма, которое естественным образом продолжило романтические традиции.
